Я уже встречал его дней пять назад. Кажется, это была очередная вечеринка в угоду спонсорам, на которой Марк с Майком соловьем заливались о том, какие мы хорошие мальчики и насколько надежды этих ходячих кошельков оправдаются, если они вложат деньги в наш проект.
Для заметки: наш проект уже года два как превратился в настоящее дерьмо, мы не поем вживую, ставим вышедшие из моды лет 10 как танцы и клипы у нас сплошная херня.
Но если вы достаточно долго пробыли в этом мире, вам кристально ясно, что эти встречи спонсоров больше похожи на выбор шлюхи на ночь, если повезет на несколько. А тот элитный клуб за городом, в котором проходят встречи, всего лишь громадная панель, где клиенты нас выбирают. И во главе всего этого великолепия стоят Марк с Майком, сутенеры, преданные своей работе, как никто другой. Черт, так и представляю их в леопардовых лосинах на голое тело, каких-нибудь дурацких шелковых рубашках с расстегнутыми на груди пуговицами, припудренными кокой носами, пафосными речами и круглосуточной порнухой на экранах мониторов за их спинами. Да, ради такого зрелища стоило сюда прийти...
Что-то я отвлекся, так вот процесс отбора, конечно, завуалирован, но понятно же, что мы туда ездим не песенки петь и плясать, а их нихуя не интересует наше творчество…

Он был со своим влиятельным папашкой, владельцем этих охуенно прибыльных ресторанов для среднего класса, в котором жрать побоишься, если жизнь еще дорога. Если бы мы жили в Америке, я был бы уверен, что парень занимается футболом: высокий, широкоплечий, с сильными руками, длинными стройными ногами, полный самоуверенности, сквозящей в каждом движении, и такой похоти в карих глазах, что даже мне, привыкшему к сальным раздевающим взглядам, стало жарковато. Он не сводил глаз всю ночь, и, честно? Я сам готов был разложить его на ближайшей горизонтальной поверхности и вдумчиво, со знанием дела, трахать на глазах всех присутствующих, просто так, ради собственного удовольствия. Но трахаться за просто так в нашем бизнесе можно только с тебе подобными, поэтому мы зачастую снимаем сексуальное напряжение с помощью участников группы. Мой добрый Доктор Секси это, конечно, Ричи. Почему «конечно»? Ну а кто еще? Нет, между нами нет невъебенной голубой любви и прочего до опиздения привлекательного антуража, просто иногда мы трахаемся, если совсем уж припрет, на крайний случай отделываемся быстрой дрочкой в туалете. Ну а что? Это всего лишь секс. Для чего еще, в конце концов, нужны коллеги? Поддержка, любовь, дружба?! Ха, это не про наш мир…
Так что мне ничего не оставалось, кроме как сгрести Стринга в охапку и потащить в сторону туалетов. Для такого охуенно пафосного клуба, кабинки могли быть и попросторнее, поэтому пришлось довольствоваться минетом.
Помню, как долбоеб Ричи не запер дверь, и я предстал перед растерянным Симпатягой в поистине шикарном виде: растрепанные волосы, жадный блеск в потемневших от страсти глазах, побелевшие от напряжения пальцы, вцепившиеся в светлые волосы Стринджини, и тот самый Стринджини, стоящий передо мной на коленях, с моим членов во рту, вогнанным ему по самую глотку, и издающий такие гортанными стоны, что порно-актрисы могли бы сдохнуть от зависти. Да, порой Ричи та еще сучка… Я смотрел на этого красавчика широко распахнутыми глазами и кончал-кончал-кончал…
В ту ночь я впервые отчаянно захотел, чтобы выбрали именно меня. И было насрать, как он меня трахнет, да и какая разница? Просто хотелось этого самца, хотелось до дрожи, чтобы он брал или давал, неважно. Но так редко встречаешь действительно горячего парня в своих клиентах, что упускать такую возможность сродни самому громкому провалу…
И да, эта сука выбрала не меня. И ближайшие дня три я с мстительным чувством удовлетворения смеялся над Ричи, потому что Симпатяга оттрахал его так, что засранец ходит с трудом до сих пор.
Не понимаю, что нужно этому красавчику, и какого хуя он вертится вокруг меня, но, судя по взволнованному тону Марка, этой ночью у меня будет секс с этим парнем. И да, я всегда добиваюсь своего…

Запись третья.

Я люблю свою работу. И не нужно крутить пальцем у виска. По крайней мере, я точно знаю, что мои мать с отцом не будут ни в чем нуждаться, пока их любимый сын делает карьеру и, посмотрим правде в глаза, преуспевает в этом как никто другой. Знаю, что вполне могу себе позволить спать обнаженным на шелковых простынях в окружении роскоши, обедать в самых дорогих ресторанах Европы, отдыхать опять же на самых модных курортах и носить дизайнерские шмотки. А еще я могу каждый год покупать себе новую крутую тачку, но, как бы выразиться помягче?
Но я типа мальчик из бойзбэнда, мне положено быть милым, обаятельным до усрачки, невинным красавчиком, при взгляде на которого скорее скажешь, что он просто неприлично педерастичная особа, нежели добропорядочный натурал. Нет, я не гнушаюсь секса с мужиками, и мне охуенно повезло в этой жизни, потому что я получаю удовольствие в обоих случаях: когда трахаю я и когда трахают меня. Так что быть педиком неплохо, да. Но все же, из-за моего до опиздения банального имиджа святой невинности, которого я должен придерживаться хуй-знает-сколько-часов-в-сутки, порой я сам не понимаю, где заканчивается игра, и начинаюсь я настоящий. Но игра в того, кем ты не являешься, даже забавна. Могу поспорить ни одной из тех нежных милых девочек, наших фанаток, и в страшном сне не приснится, что их кумир трахает парней в задницу и жрет пончики, посыпанные коксом, вместо излюбленной сахарной пудры. Хотя, есть же слэшеры. Бля, вот уж кто точно видит то, что происходит на самом деле, но секс с Винни? Серьезно? Я и Винсент?! Это извращение! Со Стрингом еще куда ни шло… Куда там только ни шло, это даа…
В общем, если убеждать себя, что у меня совершенно охуенная во всех смыслах жизнь, то вполне можно поверить в это даже самому…
А еще я совершенно точно уверен, что в моей работе гораздо больше плюсов, чем минусов. Да и тот образ жизни, который я выбрал в свои 16 стоит того, чтобы закрыть глаза на недостатки моей профессии. В конце концов, кто, как ни я может позволить себе такое невероятное количество секса на душу населения? Элитная шлюха? Что ж именно ею я и являюсь.
Не сказать, что я горжусь этим фактом и, честно говоря, стоит мне представить выражение лица моей матери, когда она узнает, чем занимается ее милый мальчик Кристоф, чтобы заработать на очередную непонятную хуйню для более комфортной жизни обожаемых родителей, мне хочется переиграть все, и не прийти в те памятные 16 на кастинг Покорения Америки. Но обычно именно в такие моменты звонит Марк, или Майк, если спонсор или его сын/племянник/брат/отец/мать/сестра/племянница/дочь (нужное подчеркнуть) имеют какие-то особые пожелания, и мысли о шокированной маме вытесняются инструкциями продюсеров о том, где, когда и как…
Сначала мне это казалось унизительным: секс за деньги сам по себе отвратителен. Но потом я решил, что стою всех этих гонораров и красивой жизни. А если цена, которую приходится за это платить, это секс, что ж, назовите меня циничной сукой, но это определенно стоит того. Это даже интересно оказалось впоследствии. Хотя до сих пор помню, как ненавидел весь мир и Us5 в частности за то, что пришлось отказаться от Яны. Забавно сейчас это вспоминать, забавно и стыдно. Стыдно, что когда-то я действительно был тем Кристофом Уотрином, которого так любят наши фанатки, я отдавался полностью тому, что или кого любил, и считал это правильным.
Все-таки мама должна мной гордиться, она воспитала охуенно высоконравственного сына. И не ее вина, что он превратился в циничное дерьмо, трахающееся на завтрак, обед и ужин с людьми всех возрастов, полов и размеров. Нынешний Крис приспособлен к этой жизни, и, если вы посмеете выбросить его за борт, он мало того, что выживет, так еще и подорвет нахуй ваш корабль за то, что имели наглость в него не поверить. Хотя это никому не нужная проза жизни...

Like a cat. I always end up on all fours.

Черт, сегодня не мой день… Нет, сегодня определено не мой день. Сначала этот ебнутый тренер со своим «Кристоф, останься, ты опаздываешь на две секунды!» А взгляд, сука, похотливый. Ага, как же, опаздываю. Хотя, может, в какой-нибудь альтернативной вселенной, где этому мудаку светит секс со мной, я и опаздываю, но не здесь и не сегодня. Я, конечно, шлюха, но в выборе связей разборчив. Да и вообще, трахаться с собственным тренером это как минимум непрофессионально. Еле отбился!
Потом чертов Трипл-М с чертовыми фанатскими письмами. Вот какого, спрашивается, хера нас заставляют читать это дерьмо? Нет, есть, конечно, и красивые, действительно красивые письма, которые пропитаны искренностью и любовью, от которых мурашки по коже и непреодолимое желание разреветься, потому что становится обидно за этих милых и таких добрых девочек. Боже, они такие наивные и чистые, что сразу начинаешь чувствовать себя мерзким и грязным, и до боли боишься их разочаровывать, потому что нельзя так, как когда-то с нами. Нельзя мордой в дерьмо, как нас в наши 16. Черт! Ненавижу!
Но даже это ни в какое сравнение не идет с «посланиями», пышущими извращенными намеками и отвратительными подробностями. Пошлятина это, конечно, ничего, но не написанная 13-летней девочкой. Боже, куда катится этот мир?!
Еще и сигареты кончились, а я, как последний долбоеб, веду этот дневник. Просто мне нужно с кем-то поговорить, а коллеги не лучшая компания для откровений, да и о чем с ними говорить? Они и без того в курсе, что происходит, а плакаться в жилетку тому же Иззи или Джею, ну это явно не мой стиль, да и помощи все равно никакой. А Ричи, ну и него и без меня забот полон рот. Ха, смешно получилось, а главное правдиво..))
Нет, вы не думайте, у меня есть друзья! Ну или были когда-то… Есть Фаб, с которым мы периодически созваниваемся: я ему вру, что у меня все просто зашибись и группа это предел моих мечтаний, а он врет, что верит… И, я честно не знаю, останемся ли мы друзьями, когда он узнает, чем я занимаюсь в свободное от работы время, не знаю, будут ли мама с папой по-прежнему называть меня сыном, а Ева – братом.
Просто в нашем бизнесе за всей этой яркой до опиздения мишурой скрыта только ложь, пропитанная горечью. За все приходится платить, да? Что ж, мы и платим своими семьями, которых не видим месяцами, своей верой, которую потеряли много лет назад, да и много чем…
Блядь, мне срочно нужен отдых, я чувствую, что срываюсь уже, надо позвонить Марку, договориться, чтоб мне дали передышку… Заебало, причем, что самое обидное, в прямом смысле! Хочется помыться и выспаться. Хотя бы часов 8, как советуют врачи, а лучше всю оставшуюся жизнь…

Like a cat. I always end up on all fours.

Судя по тому, что проснулся я сегодня в обнимку с вырубленным лэптопом и жутким похмельем, вчера я долго и усердно наматывал сопли на кулак, проникнувшись жалостью к себе, бедному несчастному. Тряпка. Пидор. Девчонка…
Звонил Марку, попросил все-таки небольшой отпуск, за что был интеллигентно послан нахуй. Сукин сын скорее удавится, чем потеряет бабло, которое может делать на мне эти пресловутые пару недель. Да и группа вроде как нуждается в репетициях, ведь если мы начнем серьезно лажать, даже моя божественная задница не спасет. Хотя, можно, конечно, снова вляпаться в какое-нибудь дерьмо, которое предложит наша охуенная пиар-группа, хотя, хотите знать мое мнение? Они нихрена не смыслят в своем бизнесе, а наёбывать фанатов можно и более человечными способами, да и вообще, мне и в жизни дерьма хватает, нахрена вываливать его на нас еще и в СМИ?!

Оу, смс-ка от Марка! Мда, порой мне кажется, что случись так, что я вылечу из группы, как в свое время Майки, я не пропаду и буду зарабатывать даже больше, чем сейчас…

Запись шестая:

Вам кто-то когда-то сказал, что он ни о чем никогда не жалеет? Плюньте этому человеку в лицо! Потому что такого не бывает, и эта хрень просто заложена природой. Это блядское "если бы". Условное наклонение. Мысли ни о чем. Ненужные и дурацкие. То, чего никогда не будет. И, если вам говорят, что ни о чем не жалеют, то просто лгут. И это тоже нормально. Мы все лжем о своих чувствах. Я вот тоже всегда говорю, что не жалею о тех или иных фактах моей биографии. Чушь. Жалею, еще как жалею.

Ей было 17, совсем юная и непозволительно красивая для девушки, покупающей чужую любовь. Длинные стройные ножки, роскошная фигура и по-настоящему красивое лицо, смущенный вид и раскрасневшиеся щеки. Пухлые розовые губки и невероятные зеленые глаза, длиннющие ресницы и веснушки на милом детском носике.
Я просто не понимаю, нахрена в свой первый раз делать это с человеком, которого не знаешь, который станет первым и последним и не подарит того самого волшебства близости? Нет, я хороший партнер, можно сказать идеальный для первого раза, но бля не так. Потому что такие, как она, не пользуются людьми, они отдаются до последней капли, до последнего вздоха. И она выбрала меня. Глупая маленькая девочка. Я не хотел быть тем, кто разобьет хрупкое сердечко и заставит посмотреть на этот мир сквозь призму моего видения. Это жестоко, но был ли у меня выбор?
-Привет,- девочка стыдливо опустила глаза и жестом пригласила меня войти. Да, для подобных вещей богатенькие дяди и тети снимают номера в неприметных гостиницах, где в шкафчике в ванной услужливо ютится лубрикант и прочие прелести большого секса. Но в этот раз все было по-другому, никаких престарелых похотливых извращенцев, лишь роскошный президентский люкс и хрупкая девочка в самом центре этого великолепия.
-Хей,- улыбнулся я и прошел вглубь номера, стягивая на ходу куртку.
-Я… Анна,- неуверенно протянула она и попыталась выдавить улыбку.
-Да, знаю, я Крис,- я протянул ей руку и с удивлением отметил, что она вся дрожит,- Твой подарок на День Рождения,- пожал плечами я и усмехнулся,- Как бы ты хотела, чтобы мы…- и тут дух разом вышибло, стоило вглядеться в это мученическое выражение лица.
-Я… не знаю…
И мне захотелось уйти, сказать, чтобы эта дурочка выбрала себе хорошего парня, за которого потом выйдет замуж и нарожает ему кучу детишек, но я не смог. Просто стоял, как мудак, и просчитывал пути к отступлению, мне там не место, моя работа трахаться, а не заниматься любовью. Между двумя этими понятиями существует громадная пропасть и, если я когда-то и любил, то уже не помню, каково это, да и не хочу вспоминать. В моей жизни нет места для чувств, и я вполне с этим согласен. Все правильно, все именно так, как должно быть. Но Анне, этой милой и невинной, ей от меня хочется любви, хочется, чтобы ее первый раз был идеальным с идеальным мужчиной, того, кого, могу поспорить, она не раз представляла в роли будущего мужа и отца ее детей. Но я не могу дать ей всего этого, могу лишь подарить иллюзию счастья, мимолетного, яркого и идеального.
-Не бойся,- прошептал я, медленно подходя к ней,- Ты не пожалеешь…
Это была самая сладкая ложь в моей жизни…

Она была совершенной, тем самым искушением, которое сводит мужчин с ума, заставляет бросить все и добиваться хотя бы малой толики ее внимания.
Она была идеальной, той, о которой я когда-то мечтал, будучи глупым подростком, живущим иллюзией будущего, полного пресловутого семейного счастья.

Все было медленно, непозволительно нежно и осторожно. Ее запах и вкус сводил меня с ума, заставил поверить в то, что все это по-настоящему, что она единственная, любит только меня и отдастся, не задумываясь. Я изучал пальцами каждый миллиметр этого совершенного тела, водил по нему языком, заставляя фыркать от смеха и выгибаться от наслаждения. Боже, она так отзывалась на каждую ласку! Хотелось, чтобы она навсегда запомнила эту ночь, нашу с ней ночь, чтобы помнила мои поцелуи и прикосновения, меня в себе и то ощущение полнейшего единения, когда мы одновременно кончили, и долго еще не могли прийти в себя. Я все еще в ней, прижимаю к своей груди и хочу укрыть от всего мира. Моя маленькая девочка. Только моя…

А потом было неловкое: «Ну мне пора?» и тоскливый взгляд зеленых глаз, и одному Богу известно, как мне хотелось остаться с ней, сказать, что это не конец. Но я шлюха, и благодаря этой девочке в конце недели нас пригласят на очередную телепередачу, где будут осыпать комплиментами и дарить всенародную любовь. Я шлюха, и меня нельзя любить. Я шлюха, и большего мне не надо…

Like a cat. I always end up on all fours.

Музыка оглушает, бьет по барабанным перепонкам, заставляет потерять ориентацию в пространстве и времени, слушать однообразный ритм басов. Нужно чувствовать знакомые вибрации, пропустить их сквозь собственное тело и отдаться почти родному состоянию эйфории, которая испарится буквально через пару часов.
Всему виной две привычные дорожки кокаина и выжженная в мозгу инструкция по применению: разровнять кредиткой, быстро вдохнуть поочередно - сначала левую, затем правую, и прикрыть глаза, почувствовав первый прилив удовлетворения.
Когда перед тобой открыты все искушения этого мира, глупо этим не пользоваться, согласитесь. Если ты достаточно умен, чтобы сделать наркоту экзотической приправой к собственной жизни, а не ее смыслом, то могу тебя поздравить, ты счастливчик. Если же в тебе эмоций больше, чем здравого смысла, то сторчаться легче легкого, но это твои проблемы. В наше время всем насрать на личные трагедии окружающих. Жестоко? Рационально. Нельзя позволять вешать на себя чужие проблемы, нельзя жить другими людьми, нельзя доверять, потому что в самый ответственный момент тебя кинут и оставят подыхать, даже не вызвав Скорую. Это жизнь, и тут уж ничего не поделаешь.
Но нет ничего важнее одного качества – умения подстраивать обстоятельства под себя, не думайте, я пока только учусь, но это очень полезный навык, сломить такого человека невозможно, и однажды я стану неуязвим, если, конечно, не вмешается какой-нибудь блядский внешний фактор…
Думаете, я наркоман? Возможно, так оно и есть, и глупо говорить, что я могу бросить в любой момент, но я уверен, что эта белая дрянь никогда не станет тем самым ружьем из первого акта, которое непременно выстрелит в третьем. Все дело в том, что иногда нет более действенных способов расслабиться, гораздо проще припудрить нос, к тому же в отличие от алкоголя, наркота не вызывает агрессию и ненужную меланхолию, точнее, не вызывает конкретно у меня. Единственное, чего мне хочется под кайфом – трахаться, и, когда я в очередном клубном туалете нагибаю очередную безымянную задницу, мне почему-то мерещатся изумрудные глаза и золотистые веснушки…

Запись восьмая:

Я видел ее пару дней назад, с каким-то парнем из породы я-такой-охуенный-любите-меня-все. Он улыбался, как заправская блядь, и нашептывал ей на ухо какое-то дерьмо, а она смотрела на меня, прямо в глаза. И да, я первым отвел взгляд и больше не решился смотреть в их сторону. Я шлюха, и не заслуживаю любви…

Запись девятая:

Я часто думаю, а как повернулась бы моя жизнь, если бы тогда, в этом ебанном Покорении Америки, выбрали Майки, а меня отправили домой, подарили бы мне возможность нормально закончить школу, посещать обычные подростковые попойки, поступить в колледж и стать обычным среднестатистическим немцем? Каким бы я был в свои 19? Что было бы, если бы Джонсон остался, и нам не приставили этого малолетнего долбоеба, у которого мозгов меньше, чем у тостера?
В такие дни, как этот, я долго не могу уснуть и рефлексирую, как последний мудак, анализирую прошлое и пытаюсь представить себе, как все могло сложиться.
Когда все только начиналось, и еще не посадили Лу, все было хорошо. Знаете, его обвиняли в педофилии и прочем дерьме, но не он начал то, что продолжается по сей день. Лу никогда не позволял себе торговать нами, он мог быть любым, но точно не извращенцем, покусившимся на наши девственные задницы. Где бы мы были, если бы он все еще оставался нашим продюсером? Он был толковым мужиком и знал, какие эфиры и когда проплачивать, умел распиарить нас так, как того требовала ситуация, никакой грязи, ничего, что порочило бы нас. Ну за исключением парочки моментов Покорения. Но и здесь не было чего-то сверхъестественного, обычные реалии жизни молодых парней: выпивка, девочки и ссоры.
Еще тогда мы хорошо работали на камеры, знали, когда и что говорить. Знайте, реалити-шоу не имеет ничего общего с реальностью, это такая же постановка, как и все остальное - искусственные ситуации, фальшивые диалоги и события.
Помните вечно опаздывающего безответственного Майкла? Вы реально думали, что он такой вот долбодятел, что мог бы опоздать на наш первый эфир на центральном канале? Тогда вы еще наивней, чем я предполагал. Джонсон, как и Лу, мог быть разным, но глупым он не был никогда, и явно понимал бы, что неявка на столь важное мероприятие грозит чем-то покруче анального секса с пожарным шлангом, да еще и без смазки. Майк был классным парнем и готов был прослыть той самой паршивой овцой в нашей группе, проблемным подростком, за которым глаз да глаз. И его стоит уважать лишь только за это, ну и за написанную им Марию - наш самый крутой хит.

Мы с ним никогда не были лучшими друзьями и, честно говоря, я не много могу поведать о том, какой он крутой друг. И порой мне жаль, что нам так и не удалось сблизиться, потому что из всех нас именно он был тем самым совершенным кусочком паззла. С самого начала он мог дать фору всем нам, без исключения, казалось, он даже не прилагает усилий, чтобы добиваться таких успехов в вокале и хореографии. А еще он мог ворчать и сокрушенно вздыхать, если требовалась его помощь, но всегда делал то, о чем просили. И это говорит о нем намного больше, чем могло бы поведать вам одно из наших лицемерных интервью или то же самое реалити-шоу.
Наверно, всему виной изначальное соперничество. Мы так и не смогли научиться доверять друг другу до конца, тогда, возможно, он предостерег бы меня от такой жизни и уговорил уйти с ним.
Когда все эти темы с блядством только начались, Майк никак не мог смириться с тем, что происходит вокруг, нет, он не был гомофобом, и факт того, что он частенько застукивал нас с Ричи отнюдь не за чаепитиями, его не отталкивал.
Проблема была в том, что он по натуре своей лидер, одиночка, он мог повести всех нас за собой, вытянуть силой собственного таланта нашу группу на первые строчки чартов, но он так и не смог смирится с тем, что я продаю свое тело. Так странно, мы ведь никогда не были близки, я не доверял ему своих страшных секретов, но он, словно, и без того все обо мне знал.
Когда он уходил, сказал лишь: «Однажды ты меня все-таки поймешь, Крис, и сделаешь правильный выбор». Я тогда не спросил, что именно он имел в виду, говоря мне это, но я знаю, что это очень важно, эта фраза выгравирована где-то там, глубоко во мне, и, наверно, настанет тот день, когда я сделаю правильный выбор.
Нет, я его не виню за уход, потому что жертвовать собой ради группы, где он не мог развиваться и расти, было бы глупо. Майкл не был эгоистом, это я знаю точно. Он слишком долго боролся с собой, пытаясь подстроиться под нас, но мы тянули его вниз, и знали это. И да, у меня никогда язык не повернется обвинить его в этом уходе. Я только обижен на то, что на его место пришел Винсент, и именно он утянет нас на самое дно.

Однажды я сделаю правильный выбор, Майки. Обещаю.

Like a cat. I always end up on all fours.

Запись десятая:

Мама всегда говорила мне, что настоящий мужчина должен быть сильным и молча принимать удары судьбы. Ключевым словом всегда было «молча». Наверно, именно это повлияло на то, что случилось год назад. Я ведь мог послать все нахуй, мог же вырваться и убежать, мог бы не позволить этому произойти. Мог. Но не стал. Мне хотелось доказать себе, что я смогу, что я мужик…
Тогда я еще не знал, что настоящего мужчину отличает то, что он умеет говорить о своих проблемах и принимать чужую помощь. А именно тогда мне охуенно нужна была помощь. Но моя гордость не позволила признаться, что в перерывах между концертами с легкой подачи Марка меня потрахивают сомнительного вида мужики.
Это ведь ради группы, Кристоф. Ты же хочешь быть звездой?
Нихуя я не хотел тогда, мне до звездности этой было, как раком до Луны. Потому что боль в заднице пережить можно, по сути, не так уж это и больно, если с мозгами подойти к этому вопросу.
В конце концов, достаточно чуть больше времени проводить в ванной, побольше лубриканта, нужные касания и аккуратное растягивание, а если согнуть фалангу и коснуться простаты, то вообще шикарно.
Растянут, смазан, готов к употреблению.
Дело было не в сексе. Нет. Мне просто было непонятно, почему, блядь, Я?! Это потом я узнал, что я не один такой тружусь на благо группы, но не об этом сейчас..

Вспоминая события годичной давности, мне до сих пор хочется забиться в угол между ванной и раковиной, чтоб никто не нашел…
Ему было где-то около сорока, женатый банкир, чья дочь, кажется, была моей ровесницей. До опиздения правильный и интеллигентный на людях и совершенно невменяемый наедине. Педик, которому приходится изображать из себя добропорядочного натурала, ублюдок, заботящийся только о себе. Конечно, ему было насрать на то, что у потерянного пацана даже не стоит, к чему такая роскошь. И, если вы никогда не встречали человека, у которого слишком давно не было секса, то вы даже не представляете масштабов того пиздеца, который меня постиг в ту ночь…
Я до сих пор просыпаюсь иногда в холодном поту, выблевываю эти воспоминания, страстно обнимая унитаз, и запрещаю себе думать и вспоминать. Но в такие дни, как этот, просто невозможно держать это дерьмо в себе, но рассказать кому-то... Черт, это ведь лишено всякого смысла, да и не нужна мне чья-то жалость. Да и сколько нас, таких вот, разочарованных и жалких, борящихся со своими демонами, и пытающихся выжить в абсолютно не предназначенных для этого условиях? То-то же…
Годовщина, она на то и гребанная годовщина, чтоб это дело отпраздновать, так что сопли в сторону, а вот выпивка бы не помешала.
Подумать только, всего 12 месяцев назад я был нормальным. Сейчас в это слабо верится, да и не хочется цепляться за прошлое. Оно того не стоит. Стоит ли этого мое будущее? Спросите меня еще через год…

Like a cat. I always end up on all fours.

В общем, спасибо за все.

Like a cat. I always end up on all fours.

Посвящаю эту запись всем тем, кто меня морально поддерживал все это время и был рядом. Я вас очень люблю и искренне надеюсь, что не разочарую.

Писалось все под этот трек, поэтому я считаю обязательным его выложить:

Запись одиннадцатая:

За окном льет, как из ведра, и это намного символичнее всего, что когда-либо происходило в моей жизни. Вы спросите себя, как я докатился до жизни такой, что пишу о гребанной погоде, но вряд ли я смогу дать вам более-менее внятный ответ на столь животрепещущий вопрос.

Он раскинулся на моей кровати, уткнувшись носом в подушку и выпятив свою сногсшибательную задницу, и, могу поспорить, сейчас его невозможно будет разбудить. И знаете, почему я сейчас готов вышвырнуть этого козла нахрен отсюда и из моей жизни, желательно, тоже? Да все просто: мне, как ебанутой лирической героине, просто до дрожи хочется улечься рядом и преданно охранять его сон, убедиться, что сейчас все хорошо, и он в безопасности. Я когда-то сказал, что мы с Ричи просто трахаемся, без всякой эмоциональной привязки? Я вас наебал. И чтоб вам не было так чертовски обидно, успокою: себя я наебал тоже...

Когда посреди ночи послышался тихий стук, я сразу понял каким-то дурацким шестым чувством, что это он, и что ему охуенно плохо. Только этим можно оправдать мою дальнейшую реакцию.
-Иди ко мне,- было первым, что я сказал, и, наверно, я все же гребанный эмпат, потому что именно это подействовало лучше всего на дрожащую, несчастную блондинистую суку, с которой мы, между прочим, так толком и не общались с момента появления в нашей карьере Симпатяги.
Заключив его в свои объятия, я тут же неверяще отшатнулся от омерзительного, охуенно знакомого запаха того 40-летнего банкира, и кое-как сдержал подступивший приступ рвоты. Перед глазами тут же возник образ этого мужика и воспоминания о том, как я остервенелло сдирал с себя жесткой мочалкой его прикосновения под одуряюще горячим душем, как вопил от боли, сдирая кожу в кровь, но не мог избавиться от этого отвратительного чувства беспомощности и ужасного, липкого животного страха. Я уже говорил, что Ричи - самая невозможная блядская сука, которую я знаю?
-Какого хуя, Стринджини?- я не хотел на него орать, но прийти ко мне, в единственное место, где нет места блядству, работе и всему тому, что хоть отдаленно ее бы мне напоминало, было чертовски опрометчивым поступком.

Значит спустя год этот ублюдок решил вновь воспользоваться услугами нашей такой щедрой на симпотичные задницы группой? Как это мило, блядь, я вот прям сейчас готов пустить свою, как ее там, скупую мужскую слезу, да…

-Крис, мне нужно…
-Знаю,- перебил я его,- Идем,- он вцепился в мою руку дрожащими пальцами. Побелевшие от напряжения губы что-то тихо бормотали, и, казалось, он все еще где-то там, в номере с этим гребанным извращенцем, шепчет болезненно: «Пожалуйста», а глаза совсем потускнели и выцвели, потеряли тот замысловатый скрытый смысл, который так грел мне душу каждый раз, когда я в них смотрел...

Он еле стоял на ногах, и пришлось то и дело подхватывать его и крепко держать в своих руках, как самое ценное, что у меня когда-либо было.
-Не могу,- обессилено прошептал Рич, опуская руки,- Пожалуйста…
-Давай, приятель, осталось совсем чуть-чуть, и станет легче. Ты мне веришь?- перехватив мочалку, я начал нежно водить ей по сотрясающемуся в беззвучных рыданиях парню,- Ричи?
Он поднял на меня испуганный взгляд:
-Д-да. Верю,- я скорее прочел по губам, нежели услышал этот тихий ответ.
-Я рядом, слышишь?- смотреть в перепуганные глаза почти так же страшно, как загибаться от ненависти к тому ублюдку, что сделал это с ним.
И я не знаю, что на меня нашло, но неожиданно внутри, словно тумблер переключили, гребанные животные инстинкты сами собой встали у руля, заставив подчиняться. И я поддался, как последний мудак, полностью выбросив из головы даже те скупые знания психологии, которыми располагала моя тупая башка. Но с другой стороны, Ричи ведь не был жертвой насилия: на фарфоровой коже ни синяков, ни кровоподтеков. Все по обоюдному согласию, верно? Он тоже мог отказаться, как и я год назад. Как я. Наверно, это и был тот самый пресловутый момент все-или-ничего, превративший меня в хищника, учуявшего запах крови. Все или ничего, Уотрин.
-Пожалуйста,- он прижался ко мне своим обнаженным телом,- Крис, я хочу… Пожалуйста.
Только тогда до меня, наконец, дошло, что инстинкты раскусили намерения Стринга задолго до того, как он вновь попросил ломающимся голосом.
И меня снова затошнило от всего этого дерьма, от ситуации, в которой мы оказались, и от того, что теперь ничего уже не изменить, и сломанных кукол чинить не так-то просто, как может показаться на первый взгляд.
-Ты в безопасности,- шепнул я в приоткрытый рот и накрыл его своим, аккуратно раздвигая мягкие губы языком и проникая внутрь.
В голове пульсировало: «Заполнить собой. Пометить. Перебить чужой запах своим». И это было намного безумней всего, что когда-либо выдавало мое подсознание.
Я прижал его к стеклянной стенке кабинки и раздвинул бедра коленом, шаря руками по влажной и нежной коже ягодиц, обводя пальцами мягкое и необычайно податливое колечко мышц, дразня, но не проникая. Хотя, он был сейчас достаточно растянут, и можно было трахнуть его прямо так, но это было отнюдь не тем, чего он хотел . Погрузив в него указательный палец всего на фалангу, я почувствовал обволакивающий невообразимо тесный жар вокруг, и этого оказалось достаточно, чтобы самому возбудиться так, словно виагры обожрался, ну или сиалиса, тут уж кто что предпочитает.
-Крис,- он хныкал в мои губы и терся, подставлялся, как самая настоящая заправская блядь, зная, как меня это заводит.
-Не здесь,- улыбнулся я,- Хочешь, чтоб я вытрахал из тебя все это дерьмо, да, Ричи? Конечно, хочешь. Иначе бы не пришел сюда.
Поспешив выключить воду, я вывел его из душа и обмотал большим махровым полотенцем, стараясь не задевать стратегически важные места.
Когда с этим было покончено, я направился в спальню, оглянувшись через плечо на идущего позади Стринджини. И лучше бы я этого не делал! Его вставший член буквально сочился смазкой и тяжело бился о живот при каждом шаге, оставляя полупрозрачные следы, заставив меня зачарованно облизнуть вмиг пересохшие губы и отвернуться. В такие моменты я понимал наших клиентов – да эта сучка просто ходячее искушение, которому не так-то просто сопротивляться.
Я смотрел на то, как он переминается с ноги на ногу, и, шумно выдохнув, потянул руки к такому родному и одновременно чужому парню. Хотелось до боли, до сведенной челюсти, до дрожи и совершеннейшего безумия. Хотелось всего и сразу.
И под моим взглядом, полным желания, он буквально преображался на глазах:
-Так и будешь пялиться? Или наконец трахнешь меня, Уотрин? Детка, боттомство не пошло тебе на пользу, как я погляжу,- и только я за всей этой бравадой услышал испуганные истеричные нотки. Не знаю, что этот ублюдок сделал с ним, но только я могу это исправить.
- Заткнись, придурок!- подмять под себя это охрененное тело, впиться в мягкие манящие губы и коснуться его возбужденное члена своим, сорвав с пухлых губ тихое хныканье,- Ты такая сучка, Стринджини, тебе говорили? Мечтаешь, чтоб я тебя затрахал до беспамятства? Конечно, мечтаешь,- самоуверенно выдохнул я и накрыл его сосок губами, нарочито медленно обводя его языком, заставив Ричи стонать уже в голос.
-Блядь, Уотрин, я тебя ненавижу, мудак ты ебанный!
-Ммм… Никогда не замечал, что ты любишь ругаться в постели,- весело выдохнул я и принялся за второй сосок, опуская горячую ладонь на его член.
-Наверно, все потому, что я был слишком занят, отсасывая тебе,- раздраженно выдохнул он, зажмурившись от очередного движения моей ладони.
-Пошел на хуй,- усмехнулся я, зарывшись лицом в его шею.
-Этого и добиваюсь, ты, мудак! Давай же. Хо…- здесь он буквально подавился собственными словами, судорожно хватая воздух, когда я все же накрыл его член губами, дразня, обводя языком влажную головку, а руками нежно массируя мошонку.
-Блядская ты сука! Ненавижу тебя,- он извивался на моей постели, сходя с ума от того, что я вытворял с его телом, и выкрикивая оскорбления вперемешку с жаркими неистовыми стонами, тут же исправляясь и умоляя, подставляясь под мои руки, губы, член. Он был весь мой, и я сделал все для этого, не оставив ни сантиметра нежной кожи без внимания, оставляя на нем свой запах, метки в виде пошлых засосов, но плещущаяся в голубых глазах благодарность говорила лишь о том, что я делаю все правильно.
Вытащив из тумбочки смазку, я принялся растягивать его, даря лишь сплошное томительное предвкушение.
-Не дразни!- Ричи нетерпеливо подался вперед, сам насадившись на мои пальцы, и я поспешил перехватить собственный член у основания, чтобы не кончить, как подросток, от одного только этого зрелища,- Пожалуйста. Я готов,- шептал он, и у меня напрочь сорвало тормоза.
Войдя в него одним плавным движением до конца, я судорожно глотнул воздуха, полностью теряя контроль и начиная двигаться практически сразу, не давая времени на передышку. И тут весь мир полетел к ебеням, потому что казалось, что нет больше ничего, кроме этой жаркой обволакивающей тесноты, в которую я вбивался с таким остервенением. Все слилось в одно сплошное удовольствие, подпитываемое стонами Ричи. Когда знаешь тело своего любовника лучше, чем собственное, это значительно упрощает задачу.
-Давай, малыш, кончи для меня,- прошептал я, оторвавшись от его губ, чувствуя, что вот-вот меня захлестнет одним из самых сильных оргазмов. Это почему-то было чертовски важно – кончить вместе, одновременно.
-Черт, я сейчас…я…- его буквально выгнуло судорогой, и я почувствовал, как сокращаются мышцы вокруг моего члена, заставляя через пару толчков кончить так же ярко и охуенно классно и буквально рухнуть сверху, так и не удосужившись выйти из него.
-Блядь, кажется, я сдох и попал в рай,- в голосе слышался щенячий восторг, и я неверяще приподнялся на локтях, недоверчиво уставившись в счастливое лицо напротив.
-О, я всегда знал, что твой рай – это я,- выдохнул я в его губы и нежно поцеловал, чувствуя, как он улыбается,- Хочу курить,- хмыкнул я, нехотя оторвавшись от податливых губ и отодвинулся. Неловко вытерев с наших животов сперму Ричи, я снял презерватив и завязал его узлом, умудрившись попасть в мусорное ведро, чему искренне порадовался, подросив руки вверх и по-дурацки улыбаясь. Кое-как нашарив в джинсах пачку сигарет, достал одну и прикурил.
-О да! Уотрин, я тебя люблю!- горячо выдохнул Ричи, когда я протянул ему сигарету.
И на меня, будто ушат холодной воды вылили. Конечно, мы и раньше бросались подобными признаниями в шутку, но сейчас было по-другому. Что-то неуловимое в его глазах говорило, что это перестало быть просто шуткой. И я не заметил, когда это произошло и все так резко поменялось в наших отношениях.
Выхватив у Ричи сигарету и затушив ее о дно пепельницы, тоном, не терпящим возражений, я сказал:
-Спи.
И он уснул, убаюканный моими руками и шумом дождя за окном. А вот я уже второй час сижу в кресле с лэптопом на коленях, пишу эту хуйню, а взгляд то и дело возвращается к роскошному телу, по-хозяйски раскинувшемуся на моей кровати, и непонятная теплота разливается в груди. А за окном дождь. Говорят, дождь это к переменам…

Like a cat. I always end up on all fours.

Запись двеннадцатая:

Кто-то когда-то сказал мне, что у такого способного и талантливого мальчика Кристофа Уотрина просто по определению должно быть охуенное во всех смыслах будущее. То есть, это, скорее всего, была тетя Вельма, мамина подруга, и сказала она что-то, вроде «Кристоф, мальчик мой, тебя ждет великое будущее!». И сопровождалось все это мерзкими лобызаниями и охами-вздохами. Так и хочется иногда вернуться в Кёльн, к тете Вельме, и сказать: «Смотри! Вот оно, мое будущее, хочешь узнать, какое оно у меня охуенное? Тебе как, рассказать, показать или дать послушать?». Но я же приличный мальчик, с белоснежными манжетами и ровными стрелками на брюках, умею готовить и вести светские, мать их, беседы. Смело можно знакомить с родителями, мамы и папы будут в восторге. С папой мы бы непременно говорили о политике, а с мамой о моей карьере, ну той, где мне нужно раскрывать рот, изображая пение, и танцевать, не подумайте. Другая карьера может заинтересовать разве что больного извращенца. Ну или Анну. Ту, с которой мы тра… язык не поворачивается. Это пиздец. Не перевелись еще благородные девы, и одна из них, похоже, решила во что бы то ни стало вернуть меня к нормальной жизни. Блядь, меня от этой наивности тянет то ли проблеваться, то ли расплакаться. Ну почему именно на мою башку это дерьмо свалилось?

-Я помогу! Крис, это все. Ты не..
-Не такой? Ты нихуя не знаешь! Забудь это все. Ты помогла мне, я тебе. Все остались довольны. Мне пора. Время – деньги, ты же знаешь.
-Я заплачу. Вот…
-Оставь свои подачки при себе. Что именно во фразе «Иди на хуй» тебе не понятно?!
-Крис.
-А теперь послушай меня. Ты очень красиво говоришь про то, как классно там, за гранью, в твоем прекрасном пластилиновом мире. Но мой мир другой. Здесь мне, чтобы выжить, нужно позволять мужчинам трахать себя в задницу, сосать их член и быть готовым к любой их прихоти, а женщин я трахаю так же, как тебя тогда, с одной лишь разницей – количеством толчков на минуту времени. И я очень даже неплох в обоих случаях, поверь мне. Я шлюха, слышишь?! Запомни это раз и навсегда и заруби себе на носу. Я продаю свое тело, это моя работа, мой способ существования, это все, что я могу и буду делать в ближайшие несколько лет. И ни ты, ни кто-либо другой этого не изменят. Подумай сама, если бы я хотел это все бросить, меня бы не было здесь.
-Не обманывай меня. Я тебя зна…
-Знаешь? Не тешь себя иллюзиями. Ты видела лишь то, что я позволил тебе увидеть. Нихуя ты не знаешь. И не лезь в это дерьмо, поняла? Мне не нужна ни ты, ни твоя помощь!

До сих пор в ушах звон стоит. Кажется, дверь даже вылетела из петель. Ненавижу это дерьмо. Потому что теперь постоянно думаю об этом, о том, что я не могу, блядь, уйти. Не могу…

Запись триннадцатая:

Пока кофе неспешно остывает, первая утренняя сигарета дарит этому миру цвета, пока еще блеклые и серые, но после кофеина и это изменится. Сегодня мы даем интервью Браво, кажется. Ну и после этого тащимся на дурацкую фотосессию. За окном льет, как из ведра, и это определенно один из самых паршивых дней. Черт, я бы лучше сейчас обслужил кого-нибудь вместо этого всего. К примеру, Шнайдера. Да, с его гипертрофированной заботой о партнере, это было бы идеальной альтернативой. Раздвинь ноги и лежи, получай удовольствие, пока он тебя растягивает, как какую-нибудь девственницу-монашку. А ты лежишь себе и корчишь смущенную до нельзя рожу. Кайф. Но самое классное в нем это длинный ровный член. Идеальный, как еб вашу мать. Такой хочется в рот и сосать, как самый вкусный леденец. Его сперма слегка горчит и на вкус похожа на один из этих охуенно дорогих сортов сыра, к которым он питает особую слабость. Сижу, облизываю губы теперь, как последний уебан, а стоит так, будто не трахался, как минимум, год. Жаль, Шнайдер мне не светит вплоть до Рождества, так что остается только быстренько подрочить в душе и поехать в редакцию. Блядь. Кофе остыл и вкус у него отвратный, а я не могу выбросить из головы одного из своих клиентов. Я точно заработался совсем. Надо позвонить Марку и поставить перед фактом. Пусть сбагрит клиентов кому-нибудь другому. Сегодня смотаюсь на интервью и до понедельника не кантовать. Да, так и сделаю. И пусть весь мир, блядь, подождет.

Like a cat. I always end up on all fours.

Я вас люблю!

А пока совсем маленький кусочек, чтобы морально подготовить к той жести, что предстоит в следующей записи Уотрина. Думаю, к концу недели и ее все же выложу, если не сойду с ума к тому времени, ибо история эта выматывает морально просто ужасно...

Запись четырнадцатая:

Все выходные провалялся в постели и просмотрел, наконец, подаренную мне золотую коллекцию фильмов со Сталлоне. Кайф. Так круто отключить все телефоны, запереться в квартире, открывая лишь разносчику пиццы время от времени. Тишина и покой. Ну за исключением козла Фрэнки, который долбил в дверь своими граблями битый час, надеясь, что я открою. Пока миссис Майер не выгнала его, тыча в рожу шваброй и грозя вызвать полицию. Старушка великолепна! Надо будет обязательно ее поблагодарить, повезло мне с соседями.
Сегодня понедельник, и снова нужно возвращаться к работе, включать телефоны и встретиться с Марком, который вставит мне пиздюлей за то, что наебал его клиентов и пропал на целые выходные. И почему все хорошее так быстро кончается?..

Запись пятнадцатая:

Я когда-то писал, что люблю свою работу? Ненавижу это дерьмо… Боже…
Как же мне порой хочется на каком-нибудь интервью рассказать, что происходит в группе. Попросить помощи. Черт. Неужели, никто не видит, что происходит?!

Запись шестнадцатая:

Я иногда молюсь, знаете. Не потому, что я религиозный до опиздения или что-то в этом роде, просто… Просто молюсь. Мне всегда казалось, что Бог, он есть. Не всем везет родиться под счастливой звездой, бывают плохие моменты и всякое такое. Но… но я больше никогда не... Нахуй это дерьмо. Нахуй Бога.

Like a cat. I always end up on all fours.