Иногда я задаюсь вопросом, а когда же все это началось? Ответом на него пожалуй может служить день, когда мы представляли новую коллекцию игрушек от NICI Angel&Devil. День был изматывающий, и, как обычно бывает после таких дней, мы разбрелись кто куда: парни отправились домой, а мы с тобой пошли прогуляться в парк.
На утро, когда мы выезжали на работу,день не предвещал никаких сюрпризов, но после обеда, когда мы закончили, небо было затянуто тяжелыми серыми облаками, не предвещающих ничего, кроме сильной грозы. Мы гуляли по дорожкам парка, возле которых в изобилие были высаженные цветы, на которые ты то и дело поглядывал, когда отводил от меня взгляд твоих завораживающих зеленых глаз. Может это так на тебя дейсвовало зависшее в воздухе ощущение приблежающися природной стихии, которое выражалось в полном отсутствии ветра и неприятной духоты, но мне казалось, что именно тогда ты впервые посмотрел на меня не так, как обычно: в глубине твоего взгляда читалась, невиданная до этого, нежность и, непонятно откуда взявшаяся, скромность. Сначало я не понял твоего тонкого намека, ты даже разговаривал со мной по-другому, более сдержанно, часто скромно опуская голову и смотря себе под ноги или на цветы, в твоей речи появились осторожные фразы, и создавалось впечатление, что ты уже давно их готовил, и просто выжидал, когда сможешь ими воспользоваться. Тогда я с ужасом думал, что можешь флиртовать со мной, ведь я так тщательно скрывал свою ориентацию, и даже подумать в тот момент не мог, что вот уже несколько лет живу под одной крышей с таким же как я, человеком, для которого запретная любовь тоже стала смыслом жизни. С каждым сказанным тобой словом я понимал, как сильно в тебе ошибался: так быстро ты завладел моим сердцем и душой, что мне начало казаться, что ты уже давно испытываешь ко мне чувства куда большие, чем просто дружеские или братские и в тот момент, когда я осознал это, в моей душе поселилась, понятная только мне одному, радость, которая заставляла меня мило улыбаться и, подобно тебе, осторожно флиртовать, хотя через некоторое время этот флирт перерос в откровенный разговор, положивший начало нашим отношениям, которые, надо отметить, были для Криса в новинку.
Крис быстро учился и познавал все прелести запретной любви, но все равно долго кочевряжился, упрямился, ломался, в конце концов сопративлялся мне, что не редко выводило меня из себя, но я с каждым разом упорно делал вид, что все нормально и продолжал настраивать тебя на новый уровень в отношениях, хотя с каждым сделаным шагом мы на долго останавливались, как будто в тебе что-то замыкалось и ты снова и снова смотрел на меня с каким-то страхом и недоверием. Я прекрасно понимал его, каждый раз вспонимая себя в мой первый раз, вспоминая страх, который испытывал тогда, поэтому я не упрекал его, а всячески подбадривал, помогая перешагнуть через себя, перешагнуть через устои общества, побороть страх и наслодиться новыми ощущениями, которые, бесспорно, приносили тебе не малое удовольствие, о чем можно было судить по твоим, полным счастья, глазам.
Никогда не забуду ночь, после которой мы сломали последнюю стену, мешавшую нам полностью открыться друг другу и наслодиться друг другом. В тот вечер я заперся у себя в комнате, рано покинув общую гостинную, чтобы насложиться тишиной и покоем и полностью отдаться миру творчесва, который в последнее время завлек меня и открыл во мне новый талант, который выражался в перенесении изображений на бумагу, или попросту рисованием, хотя до недавнего времени я не очень то любил рисовать, и вообще этим не занимался, пока мой Крис, мой Ангел, не вдохновил меня на это.
Я сидел на кровати, держа альбом на коленях и играя с карандашом, пытаясь поймать образ, вертевшийся в голове, как вдруг ко мне постучали и, не дожидаясь моего ответа, несколько нагло зашли,чем вызвали мое недовольство, которое тут же улетучилось, едва я увидел странно улыбающегося Криса, который поманил меня за собой, не говоря при этом ни слова, кроме как «Пошли, я тебе кое-что покажу». Я не мог сопративляться этой таинственной улыбке, этим ямочкам на его щеках и его восторженному взгляду, который ясно показывал, что меня ожидает очень приятный сюрприз, что заствило меня отложить еще даже не начатое дело, встать с нагретого места и последовать за ним, не подозревая, куда меня заведет этот парень. Крис завязал мне глаза своим красным шарфом, от которого шел приятный и ставший уже родным запах его парфюма, помог мне одеть курту, и это дало мне понять, что мы пойдем на улицу, хотя я не понимал, что же там может быть такого, от чего у него был такой восторженный и, несколько, возбужденный вид, но я все понял, когда Крис, взяв меня за руку и контролируя каждое мое движение вывел меня на дышащую холодом улицу и развезал мне глаза. Была середина ноября, до ужаса холодная, заставляющая прятаться по теплым домам и сейчас, поеживаясь от холода я восторженно смотрел на затянувшееся густыми серыми облаками небо, принесшее нам обильный и первый в этой осень снегопад. Снег кружился в воздухе, укрывая землю белым пушистым покрывалом и мягко ложась на голые, продрогшие ветви деревьев, крыши домов и засыпая трубы, из которых рвался едкий густой дым от заженных для дополнительного тепла каминов. Мы шли по, теперь уже заснеженым, улицам оглядываясь по стороная, попадая в волшебный мир ранней зимы, любуясь ее красотой, словно впервые ее увидев и отдавшись ей, совершенно забыв про время.
Но нам пришлось расстаться, пусть только на время, всего на 2 недели, но они казались вечностью и даже общение с семьей на Рождество, не помогало мне затмить грусть расстования, которую скрашивали только его звонки и сообщения, после которых хотелось все бросить и поехать к нему, чтобы снова увидеть его обворажительную улыбку, полный любви взгляд, почувствовать его нежные прикосновения на своей коже, вдыхать его запах и утопать в глубине его зеленых глаз.
Мы снова встретились в аэропорту, по истечению тех двух мучительных недель, проведенных вдали от тебя, но сделавших нашу встречу столь сладостоной, что казалось у меня выросли крылья и я могу взлететь высоко в небо унося тебя за собой, чтобы больше никогда не расстоваться. Я увидел тебя возле ворот(gate), где ты ждал меня несколько часов, изрядно поволновавшись из-за задержки моего рейса, и сразу подошел к тебе, едва успев вымолвить короткое «Привет», прежде чем ты сжал меня в своих обьятиях, по которым я так скучал на родине.
Сейчас ты лежишь рядом со мной и крепко спишь, не подозревая, как сводишь меня с ума своим столь умиротворенным видом, что я не могу отвести от тебя глаз, и сижу, застыв с ручкой в руках, не в силах дописать предложение, в дневнике, из-за чего ставлю запятую, надеясь, что завтра продолжу писать. В окно уже пробивается первый лучик утреннего солнца, падая на не законченную страницу моего дневника, который я откладываю в сторону и иду к окну, чтобы посмотреть как просыпается природа после ночного сна. Посмотрев на часы, я плотно закрываю шторы, мешая свету проникнут в комнату и нарушить твой мирный сон. Я тихо хожу по комнате, боясь разбудить тебя, и удивляюсь, почему эта тишина не нагоняет на меня сон, хотя я вообше не ложился спать этой ночью, посвещая ее тебе, а скорее наоборот, придает силы и энергию, которые я снова потрачу на тебя.

Why, do we have to say goodbye?
Katru dienu jādzīvo tā, it kā tā būtu pēdējā