1. Сладкий Крис и горький кофе.
День был каким-то слишком уж солнечным, кафе – слишком уютным, а Крис, сидящий напротив, слишком ярко светился. Он сладко щебетал, усиленно строил глазки официантке и мучительно метался в заказе от апельсинового сока к шоколадному мороженному. Все было как-то очень непривычно, странно, даже дико и… приторно сладко. Последнее я решил компенсировать горьким кофе.
- Ну и? – замурлыкал голубоглазый, провожая глазами зад официантки.
- А как, по-твоему, я должен на это реагировать? – я делал вид, что создание черной воронки в моей чашке – дело очень серьезное, требующее особенной сосредоточенности.
Наконец, переведя взгляд с дико смущающейся девушки, на меня любимого, он заурчал:
- Положительно. Конечно, положительно, Иззи…
Я вздохнул, ожег язык о горячий кофе и… ответил положительно.

2. Это уже не маргаритки (цветочки)!
- Как тебе? Понравилось? – я уже привык, что мой любимый блондин любит строить из себя опытного автолюбителя. Поэтому привык и к тому, что во время поездки разговариваю с чертиком, болтающимся на зеркале. Крис сосредоточенно смотрел вперед, вцепившись в руль, и изредка отпускал сухие фразы. В таким минуты меня прям распирает довести его до белого каления. Обычно в итоге, матеря себя, корчусь от смеха, глядя на Вотрина, разрываемого с одной стороны бешенством, а с другой – ответственностью начинающего водителя.
- Угу! Горячая штучка!!! – хихикая про себя, я закатил глаза, при этом, умудряясь коситься на Криса.
- Я про дом! – он был так возмущен, так возмущен, но, удовлетворенный проделанной работой, я все же решил не останавливаться на достигнутом.
- Ах ты про дом… - комично «разочаровываюсь» - Ну что я могу сказать… Такой миленький семейный домик, тихая семейная улочка, а клумбочка с маргаритками – так просто загляденье! Будем жить там, усыновим дюжину детишек, вырастим хвойный лес на заднем дворике и умрем в один день! – я «мечтательно» похрустывал чипсами.
- Ну во-первых, - блондинчик уже дошел до «кондиции». – про дом, улицу и клумбу, как ни странно, ты прав! Хотя это были, конечно, не маргаритки… Во-вторых, детей будет минимум два, максимум четыре – в равном количестве и от тебя, и от меня! В-третьих, леса не будет, на заднем дворике будем устраивать детские праздники! А в-четвертых, такими темпами, - и он с отвращением посмотрел на пакет с хрустящей картошкой, - хрен мы с тобой умрем в один день!
- Чувак… Это… Ты меня уделал… - шокированный этой тирадой, особенно частью с хреном, я даже забыл прожевать битком набитые во рту чипсы.

3. Пьяная и рыдающая реальность.
- Ты мне друг? – вопил изрядно пьяный Ричи, пытаясь оторвать мою ладонь от бокала. – Ты мне не друг!!! – охнул он и перевернул бутылку с вином.
- Ричи, я тебе не друг! Я тебе брат! – я все же сдался и, тоже немного поддатый, пытался попасть в бокал красной жидкостью.
- Ты… Ты… Да! Ты мой брат! – рыдал он, цепляясь за мое плечо. – Брат, ты вот мне скажи! Скажи, почему они все такие? – перевернув очередную порцию жидкого змия, зарыдал с новой силой. – Почему сразу пытаются на себе женить?! Почему не могут жить нормально?! Почему тащат нас, мужиков, – хлопнул себя кулаком по груди и чуть не свалился со стула. – под венец?! А-а-ах… – он отчаянно махнул рукой. – А начинается сущий ад, когда они пытаются купить семейный коттедж за городом, синий семейный минивен, и говорят о детях! – и я зарыдал вместе с ним…

4. Сказка.
- Иззи, расскажи мне сказку! – я от неожиданности споткнулся и плюхнулся, к счастью, на кровать.
- Т-ты… Чего это?! – мне вдруг стало очень не хватать воздуха. – Джей… Я, конечно, понимаю, что у тебя температура и все такое… Но это как-то уже слишком…
- Из, не будь занудой! Ну что тебе стоит?! Расскажи! – по-детски, захныкал он.
- Да не помню я никаких сказок! – я с ужасом смотрел на грустные карие глаза, выглядывающие из-под одеяла. – Лучше позову кого-нибудь, Ричи, например. Он умеет рассказывать сказки. – Джей все-таки болел, и я решил, что больному отказывать нельзя.
Хотя на душе было как-то странно… Как будто предчувствие… В голове вертится какая-то мысль… И, кажется, ты вот-вот поймаешь ее за хвост, но она юрко уворачивается. Я стоял и с жалостью смотрел на здоровенного хнычущего дылду. «Больные – прям как дети…» - вдруг пришло в голову.
- Не надо никого! – неожиданно со страхом прошептал Джей. – Расскажи ты! – он смотрел с такой надеждой, что…
- Ааа!!! – завопил я. – Понял!!! Какой же я дурак! – может в данной ситуации гомерический хохот и блестящие яростью глаза со стороны и смотрелись немного не к месту… Но это только со стороны. – Я дурак! А он подлец, если заставляет тебя творить такое!!! – Джей испуганно смотрел и пытался еще выше натянуть одеяло. – Его друг болеет, а он тут со своими детьми!!! Ну, Крис, я от тебя такого не ожидал!!! – я сочувственно взглянул на дрожащего парня, плюнул на ковер и побежал убивать голубоглазого.

5. Согласен…
- Мистер Галлегос, вы согласны? – а я, то бишь мистер Галлегос собственной персоной, смотрел на стоящего напротив мужчину с ужасом и отвращением. Все тело онемело, язык не поворачивался, глаз дергался, и била нервная дрожь. Рядом прыгал от нетерпения Крис и дергал мою руку.
- Иззи! Иззи! Скажи: «Да»! Ну! Ну, давай! Смелей! – он умоляюще заглядывал в мои стеклянные глаза, чуть не плача, хлопал пушистыми ресницами.
Я смотрел на него не менее умоляюще, тоже чуть не плакал и мечтал об Апокалипсисе. «Нет! Нет! Только не это! Как я мог согласиться на это?! Что происходит? Я не хочу-у-у!!!» - бешено носилось в голове.
- Мистер Галлегос? – этот засранец нетерпеливо сверлил меня глазами. Он не понимал или не хотел понимать, что я принимаю самое важное решение в жизни! «Я сплю! Я сплю! Я сплю! Это сон! Это кошмар! Сейчас проснусь, и ничего этого не будет!» - отчаянно твердил я себе, зажмурив глаза. – Мистер Галлегос! – снова потребовал он. «Я тебя запомнил, засранец! Бойся темных переулков!» - с ненавистью посмотрел на бездушного человека напротив.
- Да… - застонал я, снова поймав умоляющий взгляд подлого Вотрина. – Согласен… – Крис засиял, что немного меня утешило.
- Спасибо! – он повис на моей шее. А я… Я бросил последний влюбленный взгляд на ряд со спортивными автомобилями, и полный ненависти и отвращения - на синий минивен.

«Everytime I lost my way…»
Был незапланированный выходной, и Джей страдал от безделья. «Жизнь - в движении» - сказал кто-то из великих, и англо-германо-американский иранец слепо в это верил. Поэтому сейчас мотал километры по коридору отеля, по пути сочиняя песню, заодно вычеркивая калории пирожного с клубничным джемом, политого сверху шоколадом и присыпанного кокосовой стружкой. Вот уже битые полчаса никак не подбиралась рифма… «Everytime I lost my way…» Рифма. Рифма. Рифма. О, муза, где ты? «Stay», «Lay», «May»… Перебирал пытливый мозг Джея. И… Бинго!!! Эврика и все такое!!! На него снизошло почти что озарение! Так неожиданно, так метко, как снег на голову, как обухом по голове, как сытый голубь… Весь сияя, он остановился и зачем-то вернулся из своего эфемерного в наш, человеческий, мир. Скоро его счастье от собственной смекалки несколько померкло.
- Ммм… – затянул знакомый голос из-за двери номера. – Кри-и-ис… Как я тебя люблю-ю-ю… – голос немыслимо долго тянул каждое слово. – Дай лизнуть! – потребовал он и захихикал.
- Иззи… – другой знакомый голос медленно и с расстановкой растягивал каждую буковку. – Ну, Иззи… – послышалось хихиканье в двойной дозе. – Уйди… Нет… Нет… Не дам… – голоса решили поиздеваться над мозгом белого как носовой платочек Джея…
Или он спятил, или время для него тянется в замедленном режиме?! Томные и до неприличия интимные вздохи, дурацкое хихиканье… Ох, черт! Внезапная рифма вконец убила в парне творческое начало. Не может быть… Только не они… Чушь какая-то!!! «Не верю-ю-ю!!!» - вопил внутренний голос.
- Ой, Иззи… Ну, что ты делаешь?.. И-и-иззи…
- Крисунчик, не вертись!.. Дай я у тебя пососу…
Бедный Джей поднял с пола челюсть, собрал глаза в кучу и волю в кулак, задышал и в порыве полного мазохизма прислушался. Из-за двери послышались неуклюжая возня, глупое «хи-хи» и ахи-вздохи. А после очередного затяжного «ну, И-и-иззи…» он решился. С перекошенным от злости лицом, слабой надеждой на «это не они» Джей яростно пнул дверь. И… остановился… как вкопанный…
- Ой, Крисик, смотри, кто прише-е-ел!..
- Дже-е-ей… А ты хочешь у меня пососать?
- Крис!!! Ты что такое говоришь?! Он у меня пососет!!!
- А почему-у-у у тебя?
- А у меня вкуснее!
- Да ладно?! Дай попробовать!
- Нет!.. Тебе не дам! Джею… дам!
Вышеупомянутый не знал, что делать, смеяться или плакать… Облегченно вздохнуть или набить всем морду… Одно он знал точно… За ту рифму его отправят в прямиком ад…
На столике, слава богу, в пепельнице дымились окурки, воняло канабисом, а на диванчике с улыбками даунов сидели два упыря. Сидели и жрали мороженное. На палочке. Нещадно облизанное и обсосанное со всех сторон…

Everytime I lost my way.
You shine a light, you made my day.
You see me through, yes you see me through.
So who's gonna come around to heal this broken heart?
Show me how to laugh and cry,
But never how to say goodbye.
© Five “When I Remember When”

– Ой! – подумал Крис.
– Йес! – подумал Санта Клаус.
– Черт! – прошептал Крис.
– Дождался! – прошептал Санта.
– Я сплю… – констатировал факт Крис.
– Я – Санта… – констатировал факт Санта.
– Я в одних боксерах… – покраснел Крис.
– Красивые… – покраснел Санта.
– Я за соком. – вспомнил Крис.
– Я – Санта. – вспомнил Санта.
– А я весь год был хорошим мальчиком? – не веря, что произносит это, осторожно зашептал Крис.
– А я знаю?! – не веря, что произносит это, осторожно зашептал Санта.
– Ты принес мне подарок? – выйдя из прострации, встрепенулся Крис.
– Ты Крис? – выйдя из прострации, встрепенулся Санта.
– Да, – гордо ответил Крис.
– Нет, – гордо ответил Санта.
– Почему? – глаза Криса округлились.
– Ты уже его получил… – глаза Санты округлились.
– Какой? – удивился Крис.
– Иззи… – удивился Санта.
– Иззи?! – повторил Крис.
– Крис! – повторил Иззи.
Удивляющийся-усмехающийся Санта Клаус исчез, на его месте замаячили цветные патлы и огромные карие глаза. Посреди гостиной стоял шокированный Иззи, дергая за плечи окаменевшего Криса.
– Иззи! Ты не поверишь! – голос предательски дрожал, руки тряслись, дико не хотелось пить. Он бросился к вконец ошалевшему брюнету и чуть не сбил его с ног. Но Иззи Галлегоса не так-то просто сбить с ног – избитая аксиома. – Иззи! Не поверишь! Я Санту видел! – судя по лицу зажатого в живые тиски под названием «тело Вотрина», аксиома разрушена нафик.
– Да ну?! – карие глаза медленно, но верно оккупировали территорию носа, губ, бровей, и, кажется, замахивались на все остальное. – Ну, как? Получил подарок? – делая отчаянные попытки выбраться из пленения, просипел Иззи.
Тут до блондина дошло, что с каждой секундой он прижимал своего друга к сердцу все нежнее и… заботливее что ли…
– Получил, – усмехнулся счастливчик и уткнулся носом во взлохмаченные пряди, вспыхивающие при пламени камина как яркая обертка.
– Ну, наконец-то… – проворчал Иззи, тихонько пиная ползущего мимо «Санту».

Стринджини весело влетел в комнату. Вместе с ним ворвался дух молодости, неуемной энергии, свободы. Занавески приветливо зашуршали от свежего ветерка с запахом весны, беззаботности и счастья. Воздух засветился, заискрился и радостно заплясал по всей комнате.
– Привет, большой папочка! – Ричи пританцевал к диванчику. – Привет, маленький папочка! – закатился заливистым смехом от собственной шутки, такой милой, безобидной и совсем непошлой шутки.
– Что-то в тебе приступ инцеста взыграл. – буркнул Джей, старательно пряча улыбку. – «Дышать стало свободнее…» – подумал он и опять чуть не улыбнулся.
– Ну, что ты за вредина! – игриво защебетал ответ. Ричи присел рядышком, положил голову на крепкое плечо и обхватил ручонками кубиковатый торс. Джей делал вид, что читает журнал, а на самом деле жадно впитывал энергию, тепло и нежный, такой родной запах.
– Что читаем? – еле слышно прошептал и заерзал, удобнее устраиваясь на «своем» плече.
– Журнал. – чуть не пожал плечами «папочка».
– Ммм… – задумчиво протянул «сыночек». – «Глухая тетеря!» – передразнил он Галлегоса. – А я знал! Знал! Знал, что ты притворялся! – и весело вскинул голову, нахально заглядывая в карие глаза. – Почему-у? – Ричи схватил ладонями небритые щеки и энергично затряс.
– Эй, эй! Поосторожнее с достоянием общественности! – попытался увильнуть от ответа, но, увидев серьезную складку под белобрысой челкой, вздохнул и уставился на Джессику Симпсон.
Ричи надул губки, скрестил руки на груди и отпрыгнул на другую сторону дивана.
– «Обиделся…» – нежно подумал Джей. Ах… Как же хотелось сейчас обнять, прижать к себе маленькое, теплое тельце, коснуться золотистых волос, поцеловать почти еще детские губки. «Нельзя. Нельзя. Нельзя. Нельзя. Нельзя» – упорно гудел мозг. «Почему-у?» – спросил он у центральной нервной системы. «Нельзя, я сказал!!!» – взревел мозг. Мистер Кэн обреченно вздохнул и сильнее вцепился в журнал.
Стринджини, не заметив эффекта, стряхнул обиженную мину, подпрыгнув, повернулся лицом к серьезному человеку с журналом. Тот бросил все свои силы, привлекая и резервные, чтобы удержаться. Усилием нечеловеческой воли он пытался сдержать нежные порывы, засунуть свои чувства куда подальше, подавить бушующие в груди эмоции. «Заче-ем?» – спрашивал он у себя. «Нельзя, я сказал!!!» – ревел мозг, пригрозив переквалифицироваться в камикадзе. Джей напрягся и вжался в диванчик под «грозным» взглядом голубых глаз.
Решив поменять тактику, Ричи умоляюще сложил ладошки, сделал щенячьи глазки и беспомощно захлопал пушистыми ресничками. Джей, стараясь ни на кого кроме Пэрис Хилтон не смотреть, начал рыться в памяти, извлекая вчерашний день и еще много-много дней до него.

***
Иззи и Крис затаились за дверью, и приказали Винсу даже не дышать. Просто малый приболел, и поэтому дыша сильно сопел. А тишина в таком деле – вещь решающая. Осторожно пихаясь, трое парней удобнее устраивались у маленькой щелки между косяком и дверью. Им было видно как раз то, что нужно: развалившийся в кресле Джей с газетой в руках. Перед ним красочно дефилировал пятый из пяти, пытаясь привлечь внимание занятого изучением графиком изменения состояния рынка Форекс за последнюю неделю. Тихонько постанывая и подпрыгивая от нетерпения, Ричи мотал круги вокруг заветного кресла.
- Плиз, донт стап зэ мью-ю-ю-юзик!!! – ныл он. Ну, а что сделать, если больше ничего в голову не приходит… – Мью-ю-ю-юзик!!! Мью-ю-ю-ю-ю-юзик!!! Мью-ю-юзик!!! – «Промедление смерти подобно!», потому что Винс вот-вот задохнется... И не только он. – Мью-ю-юзик!!!
- Ричи! Прекрати! Престань! Ричи! – тихо рычал Джей.
- Мью-ю-ю-ю-ю-ю-ю-юзик!!! – ревел Ричи уже полчаса.
От головокружения из-за мелькающей блондинистой головы и «мьюзика» гудела великая и ужасная джеевская голова, так что ее обладатель решил сдаться.
- Ну, ладно! Ладно! – рыкнул он. – Иди сюда! – замахал руками, пытаясь поймать назойливого и ни на шутку разогнавшегося «мьюзика». Не так-то легко резко остановиться на скорости 50 км/ч. Стараясь попасть в большие джеевские руки, Ричи дал по тормозам. И, конечно… Конечно… Слабо знакомого с физикой и понятием «инерция» занесло в сторону. Причем прямо противоположную вытянутым навстречу рукам. Ричи с удивленным стоном плюхнулся на диван. А Джей застыл с вытянутыми руками и гримасой ужаса – еще чуть-чуть и его дорогой-милый-горячо-любимый упал бы на хрустальный столик. Из-за двери раздались многоэтажный мат, со свистом выдохнутый из больного носика воздух и взвизг «Иззи!!!», резко открылась дверь, и, влетев в комнату, на полу растянулся второй блондин. Винс жадно задышал, причем дышал только он… Ричи, ревя во всю глотку, не столько от страха, сколько от отчаяния, сползал с дивана на пол. Джей все не выходил из транса. Крис в истерике бился на полу у двери. А Иззи материл и посылал все на свете. Наконец, последний пришел в себя (но не до конца), подлетел к статуе «Ужас и его последствия», схватил ее и начал бешено трясти. Стринджини захлебывался на груди у Криса, Винс сопя, со скорбящим лицом гладил его по голове, думая, что таким образом успокаивает. А Ричи же, ощутив поддержку и сострадание, ударился во вторую серию воплей.
- Дже-е-е-ей!!! – орал Иззи. – Дже-е-е-ей!!! Мать перемать!!! Ладно над ним, над нами-то зачем издеваться?! Сколько мы можем уже подглядывать?! Ты что, не знаешь, как это делается?! Так я сейчас покажу!!! – он метнулся в сторону, смел Винса и Ричи так, что они разлетелись в разные стороны, схватил ошалевшего Криса и бешено впился ему в губы, чуть не превратив их в пирожки, с присыпкой из зубов. – Я тебя люблю-ю-ю-ю!!! – заорал он, при этом красноречиво и с остервенением посмотрел на спокойного Джея и повалил Криса на диван.
Винса и Ричи тихонько трясло, а мистер Кэн наблюдал за всем этим действом без особого энтузиазма, равнодушно фыркнув, снова уткнулся в газету, не замечая, что держит ее верх ногами.
Через полчаса Иззи все-таки практически полностью пришел в себя, то есть вернулся в свое обычное состояние, отлепился от Криса, осмотрелся. Стринджини сидел в углу и прижимал к себе Томаса, прикрывая ладонями его глаза, сам же Томас вжался в стенку и уже почти с ней сливался. Вотрин лежал практически голый, дрожал и испугано на него, Иззи, смотрел. Галлегос осмотрел себя, черт, тоже в одних боксерах! Вспомнив, что собственно произошло, перевел взгляд на Кэна. Тот спокойно и невозмутимо сидел в долбаном кресле и, кажется, все-таки доизучал Форекс.
- Так ты понял? – тихо прохрипел Иззи, еле ворочая опухшими до безобразия губами. – Ты все видел? Или повторить? – со стороны дивана донеслось испуганное икание. – Джей?! – взвизгнул он, не получив ответа.
- Мм? Что? Иззи?! Ты что-то сказал? Я последнее время, кажется, из-за бешеных фанаток стал немного глуховат… – критично и удивленно оглядел обалдевшего Галлегоса протянул. – Ты что в одном белье-то?! – иногда он просто восхищался своим самообладанием и умением круто притворятся. Джей непонимающе смотрел на затишье перед бурей, насладившись этим зрелищем всласть, пожал плечами и начал изучать какой-то другой рынок.
- Дже-е-ей… – постепенно доходя до воя реактивного самолета, гудел Иззи. – Ты же шутишь, да? – снова не получив ответной реакции, решился на отчаянный шаг. – Тарек! – Джей не любит, когда его так называют, всегда бесится. Только не сейчас. Ни один мускул не дернулся на каменном лице. – У тебя ширинка расстегнута. – осторожно попробовал Иззи. – Ааа! Какое ужасное пятно на футболке! – переждав немного, продолжил испытание. – А где твоя правая серьга? – Не… Ну, при обычных обстоятельствах, это было бы последней каплей… – Глухая тетеря!!! – плюнул он, собрал свои вещи и демонстративно виляя задницей удалился, чем вызвал тройной вздох облегчения.
– «Э-э-эх… Дурак же ты, Иззи!!!» – подумал Джей. – «Да будь я трижды глухим, я же не слепой…» – и мысленно хихикнул.

***
Ричи тихонечко всхлипнул. Джей убьет любого, кто посмеет довести его малыша до такого состояния, сейчас он пытался убить себя. Рич застонал. Джей мысленно бил себя по рукам. «Нельзя!!!». На румяной щечке бриллиантом сверкнула одинокая слезинка. Джей тоже застонал. Только мысленно. Скоро бриллиантов стало больше. Джей бился головой об стенку, пил яд, прыгал с небоскреба, делал себе харакири, спал с женщиной!!! Ричи снова всхлипнул. Все!!! Джей послал свой мозг не будем говорить куда, отшвырнул журнал и бросился на другую сторону дивана («на другую», в смысле, от него «другую» - прим. автора). Рич знал, что останавливаться нельзя, поэтому всхлипнул еще горестнее. Джей прижал маленького Ричи к своей огромной груди. А тот, счастливо улыбнувшись, но так, чтобы другой не видел, сделал контрольный всхлип.
- Ну, прости… – застонал Джей уже вслух. – Не плачь, моя маленькая принцесса!
Рич довольно зажмурился, ожидая продолжения банкета. Не дождавшись, сладко прошептал:
- Я тебя люблю!
- Не дождешься!!! – хмыкнул Джей и чмокнул офигевшего Ричи в ухо. За дверью раздался отчаянный вой.

Я люблю вишневый сок. Иногда он бывает кислым, иногда сладким, а порой и тем, и другим. Я люблю вишневый сок. Яркие плоды, украшающие ветви дерева, почему-то никак не ассоциируются у меня с вязким напитком. Я не люблю вишню. Я люблю вишневый сок. Рисунок на пакете вызывает у меня тошноту, но рука сама тянется за стаканом. Темная жидкость мягко струится по хрустальным стенкам. Как шелк. Да. Да. Она напоминает мне шелк. Закрываю глаза. Задерживаю дыхание. Залпом выпиваю все. Открываю глаза. На самом дне стакана красное кольцо. Оно остается всегда… Как и темные следы на стенках. Я люблю вишневый сок. Ты подходишь. Близко-близко. Иногда упрекаешь меня за «глупость», иногда просто обнимаешь, а порой с горечью отбираешь стакан и целуешь. Знаешь, я люблю вишневый сок… Яркие волосы, дикие выходки не ассоциируются с твоей раненой душой, печальными и мудрыми глазами. У меня аллергия на вишню. Но я люблю вишневый сок. Что ты сделаешь сейчас? Что потом буду делать я? Ты уйдешь? Уходи... Темный яд течет по венам, а мне все равно. Ты все еще здесь? Стоишь и молчишь. Отравляешь и приносишь радость, убиваешь… Как вишневый сок. Да. Да. Ты напоминаешь мне вишневый сок. Закрываю глаза. Задерживаю дыхание. Ты уйдешь? Уходи. Открываю глаза. Глубоко в груди, на сердце горит клеймо. Оно останется навсегда. Как и следы от слез на щеках. Я все еще люблю вишневый сок?